Визитная карточка хищницы [= Без пяти минут адвокат ] - Наталья Борохова

Вместе с ростом благосостояния у Александра все больше стали проявляться признаки нетерпимости к чужому мнению, высокомерия и деспотизма. Никто, даже самые близкие друзья, не имел права называть его иначе как по имени-отчеству. Впрочем, Зверев, Марьин и Лесин не думали роптать. Они неплохо зарабатывали для того, чтобы содержать жен и многочисленных подружек, имели шикарные машины и возможность путешествовать по всему свету. Более того, Александр позаботился о том, чтобы каждый из них получил свое особое направление деятельности, имел подчиненных и возможность чувствовать себя незаменимым человеком. Марьин ведал экономическим блоком и имел в подчинении людей, курирующих дела на комбинате, туристический бизнес, взаимоотношения с банками и всю иную материальную базу «суворовцев». Лесин отвечал за общую кассу и все прочие отношения внутри организации. Зверев также получил особый статус. По указанию Суворова он подобрал группу физически крепких молодых людей, по большей части бывших спортсменов. Они часто именовались Александром «силовиками» и помогали решать задачи, требующие вмешательства грубой физической силы. Зверев прекрасно справлялся со своими обязанностями. С дисциплиной в его группе проблем не было. Изредка Суворов подшучивал над приверженностью своего товарища к фашистской идеологии. Зверев сделал себе татуировку на груди в виде улыбающегося человеческого черепа, а на плече – нацистскую свастику. Некоторые из подчиненных Звереву людей сделали аналогичные наколки. В довершение всего группа «силовиков» обрила головы «под ноль». Суворов сквозь пальцы смотрел на нацистские заскоки своего товарища, любовно именуя подчиненных Звереву лиц «фашиками».

Жить бы да радоваться… Конечно, путь Суворова не был усыпан пахучими розами, и, подходя к зеркалу, он, как и литературный герой Дориан Грей, боялся заметить на своем лице верные приметы хищника: звериный оскал, дикие безжалостные глаза и кровь… Кровь стелилась за ним алой дорожкой. Убийства, физические расправы над строптивыми, угрозы – это был далеко не полный арсенал средств, активно используемых Александром. Почему люди не могут быть сговорчивыми? Но отражение в зеркале оставалось прежним. Он был все так же обаятелен, любим женщинами и невероятно удачлив…

Суворов стал не только процветающим бизнесменом, но и меценатом, известным общественным деятелем. Детские сады и школы-интернаты получали от него крупные денежные суммы и всевозможные подарки. Матери и вдовы солдат, погибших в военных конфликтах, – материальную помощь и необходимую моральную поддержку. Молодые инвалиды, потерявшие свое здоровье на просторах Чечни либо в Афганистане, – дорогостоящие медикаменты и инвалидные коляски. Щедрая рука дающего дотянулась даже до местного ОМОНа, бойцам которого в торжественной обстановке был вручен объемистый конверт с денежными купюрами. После цепи труднообъяснимых событий, крепко отдающих бандитским душком, Суворов нашел новое применение своим незаурядным способностям организатора, став депутатом областного Законодательного собрания, что обещало оказаться началом его головокружительной политической карьеры. А ведь ему еще не было и тридцати…

Апогеем его славы стало происшествие с захватом здания местной администрации одного из городов, где Суворов считался основным претендентом на победу в выборах на пост главы. Его люди продемонстрировали свою мощь и полную импотенцию правоохранительных органов, которые в непривычной для них ситуации растерялись. Несколько часов здешний «Белый дом» находился в руках объединенных сил Суворова. Людское море у стен здания администрации выражало ему полную поддержку и заряжало энергией.

Александр позаботился о том, чтобы событие обставить с блеском, достойным молодого императора. Из Москвы в этот заснеженный город им были отправлены два самолета с военным духовым оркестром, бойцами частного охранного предприятия «Вымпел» и журналистами из Би-би-си. Американцы, почувствовав слабоуловимые флюиды сенсации, легко согласились на поездку и, к слову сказать, об этом не пожалели. Потрясающий репортаж из далекой России, где идет нешуточная борьба за установление демократии в одном из небольших городов в глубинке, обошел экраны всего мира. Стоит ли говорить, что Александр Суворов был представлен международной общественности как отважный борец за свободу. Российские же средства массовой информации заговорили о проникновении во власть криминальных элементов. Но факт остается фактом. О Суворове узнали все. Сам президент в беседе с министром внутренних дел удостоил столь знаменательное происшествие своим комментарием…

Суворов почти достиг вершины славы и успеха. Его собственная империя, границы которой не были помечены ни на одной карте, существовала в реальности. Он был императором своего государства, круто замешанного на крови и страхе…

И вот теперь, проводя бессонные ночи на тюремных нарах, Суворов ничуть не сомневался, что подобное положение вещей есть не что иное, как временная неприятность.

«Созданная мной система не дает сбоя… Пусть рядом мало искренне любящих меня людей. Я понес столько потерь. Но я верю в правильный выбор. Моя верная ставка – Ольга».

Вопреки заверениям Пружинина о прорве дел, с нетерпением ждущих молодого адвоката в областном суде, Лизе была предоставлена возможность на первых порах присмотреться к работе защитника в юридической консультации. Работа эта состояла главным образом из дачи советов приходящим на прием гражданам, составления различного рода деловых бумаг. Посетителей в конторе было мало, да и то большинство из них нуждались в помощи конкретного адвоката. Часами наблюдая за деятельностью коллег, девушка с горечью осознавала, что начало ее блестящей адвокатской карьеры тонет в туманной перспективе. Страдая от жестокой депрессии, Елизавета сейчас остро нуждалась в дружественной поддержке. Как не хватало ей сейчас верного Макса, его легкой, чуть снисходительной улыбки, их долгих вечеров и сумасшедших ночей! Она не видела Макса с того промозглого сентябрьского дня, когда хоронили отца. Как бережно он держал ее руку на кладбище, давая понять, что она не одна, что у нее есть друг, даже больше чем друг. Эта поддержка значила для нее так много…

После похорон Лиза несколько дней не выходила из дома. Лежа на огромной кровати, она перебирала в памяти воспоминания, так или иначе связанные с отцом, забывалась коротким свинцовым сном, а затем снова, уставившись в потолок, размышляла. Обращенное внутрь себя существование не позволило Лизе в те дни осознать отсутствие в ее жизни Макса. Но потом, словно оправившись от долгой болезни, девушка поняла, что ей просто необходимы встречи со старым другом. Набрав хорошо знакомый телефонный номер, Лиза уже предвкушала короткую дружескую беседу и последующую за ней встречу. Однако вместо Максима к телефону подошла его мать и колючим голосом сообщила, что сын уехал в командировку и будет не раньше чем через две недели. Ожидая возвращения Макса, Елизавета предавалась горьким размышлениям, задумчиво перебирая изумрудные звенья подаренного им браслета.

Взаимоотношения с коллегами оставляли желать много лучшего. Девушку просто игнорировали. К ней никто не обращался даже с пустяковым вопросом, не приглашал выпить черного как деготь дешевого чая. Шутки, веселые разговоры, казалось, смолкали, как только Елизавета входила в комнату. Стараясь не выдать своей обиды и не разреветься от досады при всем честном народе, Лиза, воинственно задрав подбородок, проходила на свое рабочее место, раскладывала бумаги и начинала бесцельно рисовать в блокнотике глупые рожицы.